Хогвартс. Середина декабря 1992 года.
«Квинки в последнее время просто расцвела», — добродушно заметил сморщенный старый домовой эльф по имени Тинкер, протирая очередную чашку в Зале Наград. Часто это делали за эльфов Хогвартса ученики, назначенные сюда на взыскание, но сегодня никого не было, и школьная прислуга сама исполнила эту почетную обязанность. «Уши у неё превратились в мягкий пух, глаза заблестели, а фигурка, ммм!.. Будь старый Тинкер лет на сто моложе, Тинкер бы не упустил свой шанс, да.
Последнюю фразу домовик произнес, многозначительно поглядывая на своего младшего родственника, эльфа Ронки, который, покраснев до кончиков своих острых ушей, выполнял ту же работу, что и его напарник.
«Квинки милый», — только и смог ответить Ронки, покраснев ещё сильнее, когда Тинкер понимающе усмехнулся. «Очень».
— Красивая, фигуристая, умная и трудолюбивая! — Тинкер назидательно поднял палец. — Ронки стоит поторопиться, пока другие эльфы его не опередили. Например, я знаю, что Донки проявлял интерес к Квинки, — Тинкер лукаво прищурился, отчего его собеседник угрюмо задумался.
Фактически, почти все юные домовые эльфы Хогвартса уже полгода заглядывались на Квинки. По какой-то неизвестной причине юная эльфийка, недавно отпраздновавшая совершеннолетие и, следовательно, по меркам домовых эльфов ещё не совсем «взрослая» внешне, вдруг начала превращаться в удивительно красивую девушку!
Эта волна восхищения не обошла стороной и Ронки. Впрочем, он был довольно скромным домовым эльфом и потому никогда не стремился выделяться среди своих сородичей. И уж тем более он и представить себе не мог, что такая красавица обратит на него внимание!
И Квинки действительно оказывала ему небольшие – и незаметные для других – знаки внимания. Где-то с сентября она то бросала на Ронки взгляд, то невзначай касалась его руки, то мило краснела, перехватив его взгляд – в общем, выделялась среди остальных. Что одновременно удивляло Ронки, вдохновляло и будоражило его воображение!
Значит, слова Тинкера действительно затронули что-то в душе Ронки. Ведь если раньше он и не думал соперничать за внимание красавицы с такими авторитетными молодыми эльфами, как Донки, то теперь, когда у него, казалось бы, появился шанс... Он не собирался сдаваться!
В ту ночь он вызвался дежурить по коридорам, заменив одного из своих друзей. Домовым эльфам не свойственно перекладывать работу на других, но эльфы Хогвартса ужасно не любили эти ночные смены!
Во-первых, даже домовым эльфам иногда нужно спать: меньше, чем людям, но все равно необходимо — и помимо глупых ночных бдений, были еще и основные обязанности.
Во-вторых, эльфам не нравились двусмысленные ситуации, в которые они часто попадали, когда старшеклассники, поднаторевшие в обнаружении слежки, пользуясь статусом «младших мастеров», просто и без лишних слов приказывали домовым эльфам прекратить её. Что противоречило указаниям школьной администрации, а значит, являлось нарушением одного из приказов! Кому захочется причинять себе боль только потому, что он не мог ослушаться одного из Мастеров? Ведь ученики, достигшие шестнадцати лет, силой магии древнего замка тоже получали пусть и крошечную, но всё же власть над слугами! И поэтому несчастные домовые эльфы были вынуждены позже наказывать себя за невыполнение хотя бы одного из приказов.
А в-третьих, домовые эльфы просто боялись привидений. Как бы глупо это ни звучало, домовые эльфы не любили неупокоенных мертвецов в любом обличье: будь то кровожадный инфернал или обычное миролюбивое привидение. И поэтому ни одному эльфу не придет в голову спускаться слишком глубоко в подземелья замка – логово немертвых обитателей Хогвартса. Да и сами привидения старались избегать того крыла замка, где располагались кухня и помещения для прислуги – по особому требованию руководства школы.
Днём школьные призраки не проявляли особой активности: за исключением, конечно, профессора Биннса и проказника Пивза. Но по вечерам, и особенно по ночам, наступало их время — и они выходили из тёмных ниш и углов на прогулку.
Ронки иногда задавался вопросом: почему режиссёр не назначает патрули тем же призракам? И тут он вспомнил, что призраки — существа непредсказуемые, с разными характерами, привычками и недостатками, присущими им при жизни.
Учителя и домовые эльфы связаны договором со школой, поэтому они не могут причинять вред ученикам или игнорировать их проблемы. Но кто знает, что придёт в голову скучающему призраку за сотни лет? А попробуйте-ка заставить мёртвых, но всё ещё гордых аристократов вроде сэра Николаса или Кровавого Барона нянчиться с живыми детьми, которых они не считали равными. Половина призраков Хогвартса предпочла бы буквально «умереть» от скуки, чем поступиться своей гордостью!
Ронки вздохнул и поежился, пытаясь спрятаться поглубже в нише за массивными доспехами. Домовому эльфу нужна была очень веская причина, чтобы согласиться на такое дело. И у него была!
Куинки впервые призналась ему в симпатии! И даже пригласила Ронки на свидание во время её смены. Более того, она каким-то образом всё устроила так, чтобы они могли наблюдать за соседними частями замка.
Сказать, что Ронки волновался, — ничего не сказать. Конечно же: тёмный, заброшенный класс, тишина — и он наедине с прекрасной Квинки! Сердце у любого забилось бы в ярости.
И вот, под покровом невидимости, он пробирается к указанному месту. Украдкой оглядев коридор у указанного Квинки входа в класс, он толкает дубовую дверь рукой — и она бесшумно открывается, впуская домового эльфа.
«Квинки?» — неуверенно спросил он темноту. И через несколько мгновений получил ответ:
«Квинки здесь! Иди сюда, Ронки», — раздался приглушённый шёпот из дальнего конца класса. Домовой эльф молча подошёл к пыльному витражу, сквозь который лился яркий лунный свет.
Там же была и Куинки. Она хитро сверкнула на него глазами и хихикнула:
— Ронки покраснел. Так, что даже в темноте было видно!
«Э-это всего лишь лунный свет», — Ронки смутился ещё больше, слегка прижав уши под насмешливым взглядом девушки. И вдруг сказал: «А... и Квинки очень красивый!»
Эльф снова хихикнул и придвинулся к нему поближе:
- Так, может, ты тогда поцелуешь Квинки?
Сглотнув и глубоко вздохнув, Ронки шагнул вперёд и неловко обнял Квинки. После чего замешкался на пару секунд… и почувствовал, как девушка в его объятиях сама впилась в его губы жадным поцелуем!
В первые секунды Ронки просто опешил. Среди домовых эльфов не было места особо страстным любовным играм – и потому он был просто ошеломлён и дезориентирован пылом, с которым Квинки набросился на него!
Но когда озорной язык лизнул его ухо (а у эльфов невероятно чувствительные уши), Ронки перестал колебаться.
«У губ Квинки очень странный вкус», — была последняя сознательная мысль Ронки в ту ночь…
Квинки лишь сдавленно пискнула, когда Ронки, с совершенно стеклянным взглядом, развернул её и грубо нагнул, прислонив грудью к стоявшему там старому пыльному столу. После чего он просто приподнял край её наволочки и резко вставил свой член ей во влагалище!
Зелье, которое хозяин выдавил из собственных клыков и приказал Куинки натереть ей язык за час до самого акта, начало действовать. Но маленькая домовая эльфийка всё ещё рыдала от острой боли – это был её первый раз! И вот такое грубое и жёсткое проникновение на мгновение сорвало с Куинки завесу опьяняющего действия афродизиака, заставив её беспомощно биться в попытке отстраниться от болезненного инструмента, который с размеренной беспощадностью двигался внутри неё.
Но Ронки, который уже окончательно потерял рассудок под воздействием яда Слаанеш, лишь с ревом схватил Квинки за шею и с силой прижал его к столу, начав двигаться еще сильнее и резче!
Но постепенно всхлипывания домового эльфа сменились приглушёнными стонами – и вот она уже сама начала приподнимать зад, приподнимаясь на цыпочки, чтобы ещё глубже насадиться на член Ронки! Кровь, смешанная с вагинальным соком, текла по её ногам обильным и непрерывным потоком, почти противоречащим эльфийской физиологии. Однако яд с клыков её хозяина мог сделать ещё больше.
Наконец Ронки с каким-то животным рыком сделал несколько резких толчков и, сотрясаясь всем телом, навалился на Квинки — он кончил прямо внутрь Квинки, наполнив ее чрево горячим семенем.
Они постояли так мгновение, тяжело дыша, а затем Ронки с плеском вытащил из нее свой член, а сама Квинки, обессиленная, сползла на пол.
Поскольку хозяин пометил Квинки своими странными знаками, а затем ещё и испытал на ней действие яда из своих клыков, это ужасное зелье подействовало на неё слабее остальных. И теперь, несмотря на то, что они получили одинаковую дозу розового афродизиака, Квинки лишь сильно возбудилась, а Ронки уже был почти без сознания!
План Квинки заключался в том, чтобы соблазнить Ронки, введя ему дозу яда Слаанеш через поцелуй, а затем, когда тот устанет и изнеможёт, потеряв сознание, эльф должен был привести его в лабораторию хозяина в качестве жертвоприношения. И, похоже, план сработал!
Квинки уже собиралась повернуться к потерявшему сознание Ронки — она даже встала на дрожащих ногах, — но тут же поняла, что несколько недооценила своего невольного партнера!
Потому что он навалился на неё сзади, повалив на пол. Попа Квинки была приподнята, лицо прижато к паркету, а руки заломлены за спину!
— Нет, не там! — в панике выкрикнула домовая, поняв, что перевозбуждённый и обезумевший Ронки ошибся с дыркой. И теперь он пытается проникнуть ей в анус!
Захлёбываясь от слёз, Квинки пыталась сбросить совершенно обезумевшего насильника, который упорно и жёстко держал её в одной позе, продолжая пытаться таранить судорожно сжатый зад домового эльфа. В какой-то момент он грубо схватил девушку за ухо — как уже упоминалось, это было очень чувствительное место у эльфов — и вывернул его!
Квинки чуть не сошёл с ума от боли, даже на мгновение потерял сознание — и этого хватило, чтобы Ронки наконец-то вошёл в задницу своей жертвы!
Резкая, жгучая боль снова заставила Куинки прийти в себя и тонко заплакать: ее мучительница не собиралась останавливаться!
Всё закончилось всего через несколько часов, когда Ронки, уже с розовой пеной у рта, просто рухнул на неё в очередном оргазмическом спазме. К тому времени сама Квинки уже почти теряла сознание, попеременно то от накатывающих оргазмов, то от жгучей боли в обеих дырочках, разрываемых постоянным совокуплением.
Кое-как поднявшись на дрожащих ногах, всхлипывая и вытирая попеременно слезы, кровь и сперму, покрывавшие ее, Квинки взяла потерявшего сознание Ронки за руку и двинулась в логово хозяина.
Хогвартс, лаборатория Гарри. За несколько дней до Рождества 1992 года. Снова Поттер.
Куинки выглядела помятой: синяки на ушах и открытых участках рук, общая бледность и едва заметные следы засохшей крови на ногах — такой она предстала перед Гарри в тот день, когда привела жертву для запланированного ритуала.
«Что ж, похоже, нам придётся поэкспериментировать с дозировкой яда », — вздохнул Умник, комментируя увиденное. «Мы немного… просчитались».
«От неё просто разит сексом и насилием!» — довольно прошипел Сладкоежка, словно вдыхая воздух через нос. — «Жаль, что насилие не было таким уж масштабным».
«В каком смысле хуже?» — Гарри попытался скрыть смущение от поднятой темы деловым тоном.
«Если бы Квинки была совершенно невинной жертвой, столкнувшейся с настоящим насильником, эманации были бы совершенно другими », — с удовольствием пояснила Слаанеши. «Но так вот… Она сама накачала этого Ронки мощным афродизиаком, поэтому он и набросился на неё. И при этом ей тоже понравилось! Тоже вкусно и сладко — НО! — по-другому».
«Ты действительно чувствуешь все нюансы», — удивился Гарри.
«Ипостась Слаанеш — это все оттенки ощущений! Тебе ещё предстоит познать их все. Жаль, что это произойдёт нескоро...» — печально вздохнула Сластена.
«Мерзость! Обман!! Магия Мордреда!!!» — негодовало на грани сознания Головореза. В этой ситуации его бесило буквально всё! Начиная от «нечестного» способа добычи жертвы для ритуала, заканчивая самим ритуалом — чистое колдовство! А учитывая, что куратором и возможным выгодоприобретателем в нём будет Умный, — это окончательно взбесило кхорнита!
«Пора начинать!» — прошипел демон Тзинча, игнорируя крики Забияки. «Гермиона скоро прибудет в назначенное место — к тому времени все приготовления должны быть завершены».
При упоминании о своей девушке Гарри слегка судорожно вздохнул: он не был до конца уверен в своём решении привлечь Грейнджер к ритуалу с жертвоприношением. Точнее, он не сомневался в необходимости этого шага: ему отчаянно нужен был союзник, всецело и беззаветно посвящённый его тайнам. Но в готовности самой Грейнджер…
Покачав головой, мальчик отбросил сомнения. Жребий был брошен — и отступать было поздно! Тем более, что, по его и Смарти расчётам, всё должно было пройти гладко.
Гермиона прибыла в назначенное место как раз в тот момент, когда они закончили наполнять ритуальный круг энергией варпа и привязали бессознательную жертву к его центру. Гарри махнул рукой Куинки и отправил её вслед за Грейнджер, и теперь девушка стояла на краю нарисованной на полу звезды Хаоса.
«В крыле Когтеврана какая-то суматоха», — тут же сказала она, с любопытством глядя на домового эльфа, привязанного к центру фигуры. «Шум, гвалт, учителя не пускают нас в некоторые коридоры в том направлении. И, кажется, я видела пару мракоборцев», — нахмурилась она. «Это из-за тебя, Гарри?» Она слегка прищурилась.
«Если ты имеешь в виду, что кто-то ищет пропавшего домового эльфа, то нет, шум не поэтому», — отмахнулся Гарри. Гермиона лишь усмехнулась — она заметила, что её лучшая подруга уклонилась от прямого ответа на вопрос. Но она не стала заострять на этом внимание — Гарри прекрасно видел, что она и так всё поняла. Девочке вообще нравилась эта игра в «я знаю, что ты знаешь, что я знаю» — она добавляла их дружбе некую... пикантность. Как и многие другие «игры».
«Ладно», — нейтрально сказала Грейнджер, снова переводя любопытный взгляд на связанного домового эльфа. «Так вот… о чём мы говорили», — она немного нервно сглотнула.
Честно говоря, никакой конкретики в таких «разговорах» не было – но, с другой стороны, они с Гарри удивительно тонко чувствовали и понимали друг друга! И поэтому, несмотря на то, что Поттер ни слова не сказал о жертве, Гермиона уже успела подготовиться и морально свыкнуться с мыслью о подобном. К облегчению Гарри.
«Да, именно так», — он снова не дал прямого ответа. «Мой… помощник, — он кивнул в сторону скромно стоявшего неподалёку Квинки, — пострадал от его рук. Поэтому я решил использовать этого домового эльфа в качестве учебного пособия для тебя, Гермиона», — он улыбнулся как можно искреннее.
— И… и мне придётся… это? — спросила девушка внезапно охрипшим голосом. Внезапно нахлынувший страх заставил её руки дрожать. И немудрено! Одно дело — мысленно готовиться к убийству живого существа и убеждать себя, что это вполне приемлемая цена за то невероятное Знание, крошечный осколок которого она увидела, — и совсем другое — действительно, без всяких сомнений, готовиться к этому самому убийству!
«Варп — это, прежде всего, изменения и искажения», — сказал Гарри, следуя подсказке Смарти. «Океан, который ты видел, постоянно меняется, постоянно находится в движении, и чтобы обуздать его силу, нужно уметь лавировать между его волнами, при необходимости подстраиваться под течения, пересекать их или даже идти против них! Понимать, когда и как менять своё движение в Великом Эфире, — вот Путь Тзинча».
«И если вы беспокоитесь о смерти этого... существа, — продолжил Гарри, бросив короткий взгляд на эльфа, распятого посреди ритуального круга, — то не беспокойтесь. Во-первых, он заслужил свою судьбу, а во-вторых, кто сказал, что его ждёт смерть?»
«Но жертва — это…?» — начала Гермиона с удивлением, но Поттер взмахом руки прервал её.
— Смерть — это конец. Финиш, конечный результат. Она может быть полезна… или может напрасно потратить ценный ресурс, — неопределённо проговорил он. — Этот домовой сегодня не умрёт… в общепринятом смысле. Он станет нашим подношением самим Переменам! Он станет Их воплощением. Он станет Ими!
Грейнджер осторожно кивнула, не совсем понимая, что Гарри имеет в виду, но принимая это.
«Возьми это», — он протянул Гермионе какой-то продолговатый предмет. Внимательно осмотрев его, девушка сначала удивленно подняла брови, а затем побледнела.
В руках у нее был тяжелый магловский молот, по-видимому, украденный из шкафа Филча.
«Чтобы ускорить изменения и создать что-то новое, лучший способ — разрушить всё старое», — сказал Поттер, пристально глядя в глаза друга. «Всё, что от тебя требуется, — это подготовить тело этого домового эльфа к принятию перемен вместе со мной, слегка… разминая его кости».
«То есть, сломав их», — в каком-то прострации подумала Гермиона, переводя взгляд на приходящего в себя домового эльфа.
Девочка была неглупа, и потому понимала, что магия, предлагаемая Гарри, – это те самые Тёмные искусства, о которых постоянно говорили на их факультете и в волшебном сообществе в целом. Злая, запрещённая магия – от неё исходил дух чего-то ужасного, запретного, нечистого ! Но Гермиона Грейнджер понимала и то, что больше не в силах отказаться от этой силы, от этой удивительно притягательной власти, которую давало обладание этой магией. Но мучить живое и разумное существо…
И тут в ее голове раздался шуршащий голос, который вкрадчиво произнес:
«На перекрёстке никогда не знаешь, какой путь приведёт к победе, а какой — к поражению. Но разве между ними такая большая разница?» — спросил он девушку.
«Ну… проигрывать — это плохо, — сказала Гермиона, ничуть не удивившись странному мысленному собеседнику. — А выигрывать, наоборот, хорошо. Разве не так?»
«Смотря как на это посмотреть. Но даже если смотреть на свою победу или поражение, не всё измеряется такими банальными понятиями, как «хорошо» или «плохо». Существует совершенно невообразимая палитра оттенков и полутонов, зависящая от угла зрения, освещения и даже субъективной оценки », — прошептал голос. «Самая блестящая победа порой скучна и сера, как пепел, привкус которого она имеет », — усмехнулся он. «А некоторые поражения открывают такие невероятные перспективы, что дух захватывает! Так стоит ли полагаться на столь примитивный моральный компас, содержащий всего два направления? Что такое «хорошо» или «плохо», когда есть «интригующее», «загадочное», «развлекательное» или просто «интересное»? «Выгодное», наконец?»
Гермиона перестала обращать внимание на окружающую действительность: на Гарри, усердно перепроверявшего варп-пути будущей жертвы, на саму жертву, которая ещё едва осознавала, где находится – яд Слаанеш имел ощутимые последствия. Она полностью погрузилась в мысли и ощущения от бурлящего вокруг Океана энергии – того самого Океана, по которому она так скучала с момента своего первого погружения в его волны!
А голос все говорил и говорил, сплетая вокруг девушки паутину слов и образов, правды и полуправды:
«Ты хотел этого с самого детства! Будучи лучше, умнее и способнее всех вокруг, ты не получил уважения, признания и власти, которые такие, как ты, просто обязаны иметь!» — повторил голос гораздо громче и настойчивее, и его шёпот уже не напоминал шелест прибоя, а на рев урагана. «И вот, остался всего один шаг — ничтожный, простой шаг к мечте — и ты всё ещё колеблешься?!»
Гермиона выгнула спину, как в тот первый раз, когда увидела сам варп, — и девочку затрясло в припадке!
Образы прошлого и возможного будущего заполнили её разум. Непонимание, презрение и насмешка в глазах окружающих – тех ничтожеств, которые не понимали и не принимали её истинного гения! Тех, кто был достоин лишь поцеловать её след, ибо сами не могли представить и четверти того, что она была способна постичь и понять!
Будущее: скучный муж, скучная работа, скучный дом, скучная жизнь... Признать, что её гений, её целеустремлённый и яркий ум не нужны в мире, где правят посредственности! Руки опущены, внешность неопрятная, куча орущих детей и пустой, равнодушный взгляд...
— НЕТ! — закричала она, закрыв глаза ладонями и упав на колени, сотрясаясь от рыданий. — Я не хочу! Я не могу этого сделать!
«Тогда возьми этот молот », — голос обратил её внимание на молот, лежащий на полу, — «И начни ковать своё будущее прямо сейчас! Каждый может изменить свой путь — но не каждый осмелится!»
Грейнджер раздраженно вытерла слёзы, шмыгнула носом и встала, стиснув зубы. В руке она сжимала молоток.
Гарри начал читать какие-то страшные заклинания и молитвы на непонятном языке, но Гермиона уже не обращала на него внимания: голос в голове вёл её, подсказывал и направлял. Она не отступит, она сама будет строить свою жизнь и судьбу!
После первых ударов молота, сопровождавшихся влажным хрустом костей – ведь домовые эльфы были гораздо более хрупкими, чем люди, а потому даже тринадцатилетняя девочка могла одним ударом сломать им позвоночник – её чуть не стошнило прямо на пол. Вид того, как деформируются бледные ноги несчастной эльфийки, как на месте сломанных костей появляются отвратительные гематомы, а на месте тонких пальцев – кровавое месиво, – поначалу был тяжёл. Но после третьего удара образы Перемен в её жизни полностью затмили зрение девушки – и она продолжила, не размышляя, даже не прислушиваясь к крикам и хрипам жертвы, заглушённым кляпом.
Хогвартс. Январь 1992 года. Кабинет директора (снова).
— ...И что же мы видим? — голос, которым всё это было произнесено, прямо-таки сочился холодной насмешкой. Выражение лица говорившего соответствовало голосу: высокий, бледный, длинноволосый блондин в дорогой чёрной мантии с изумрудным отливом, аристократично опирающийся на трость с серебряным набалдашником в виде змеиной головы — Люциус Малфой. — Нападения на школьников. Всего три жертвы, в том числе один погибший…
— Ты забыл про книзл, Люциус, — ровно произнес стоявший рядом Северус Снейп.
— Мерлин Мудрый! — Малфой раздраженно махнул рукой. — По сравнению с тем, что я сказал, одна окаменевшая кошка — сущий пустяк! Труп, директор Дамблдор, — прошипел блондин, скаля зубы, глядя на угрюмо сидевшего за столом директора. — Девчонка из Когтеврана, как же её звали… Сесилия Джонс, — он немного помедлил, вспоминая. — Маглорожденная, между прочим, — даже насмешливо пропел Люциус. — Если следовать вашей вечной логике, вы должны были уже раструбить об этом вопиющем случае на всю магическую Британию! Но что я вижу? — спросил он, разводя руками. — Пользуясь отсутствием доступа родителей девочки в наш мир, вы просто замалчиваете её смерть. И после этого смеете клеветать на порядочных граждан!..
«Ты порядочный гражданин, Малфой?!» — раздался желчный, скрипучий голос от входа в кабинет директора. Все обернулись на него и увидели мракоборца Аластора Грюма, стоящего у двери, а рядом с ним — стажёрку Нимфадору Тонкс. «Ты, мерзкий, скользкий тёмный волшебник!..»
«Ещё одно слово, мистер Грюм, и я буду вынужден подать иск о клевете в Визенгамот», — холодно ответил Малфой. «У вас есть доказательства?» — язвительно спросил он.
Грюм прыгнул вперёд, мгновенно приблизившись к изумлённому блондину, который даже не успел сомкнуть руку на навершии трости, где прятал палочку. Секунду спустя искалеченный аврор пристально, с расстояния десяти сантиметров, смотрел своим магическим глазом прямо в лицо Люциуса. В следующую секунду он сердито стиснул зубы и отстранился.
«Нет», — пробормотал он сквозь зубы, как обычно, бесцеремонно плюхнувшись в кресло для гостей. «Но как только они появятся…» — зловеще протянул он, многозначительно повернувшись к Малфою. «Тебе лучше немедленно начать полоскать рот, Малфой — дементоры, знаешь ли, твоим зловонием можно отбить аппетит, когда они целуются!»
«Поговорим, когда они появятся», — ответил блондин со смесью презрения и опасения и быстро удалился.
Когда дверь за старшим Малфоем закрылась, директор откинулся на спинку стула, усталым жестом снял свои знаменитые очки-половинки и потер пальцами переносицу.
«Завтра «Ежедневный пророк» будет трубить о событиях в школе по всей волшебной Британии, — наконец сказал он, поправляя очки на нос. — И поэтому мне срочно нужно…»
— Что тебе надо, Альбус? — сердито прошипел Грюм, перебивая директора. — В Министерство? Задницу прикрыть?! Ты!..
— Аластор! — произнёс Дамблдор таким тоном, что даже разъярённый и избитый аврор счёл за лучшее замолчать. — Ты вообще понимаешь, ЧТО поставлено на карту?! Ты понимаешь, ЧТО произойдёт, если я потеряю хотя бы одну из своих нынешних должностей?! Мордред и он, даже с возвращением Тёмного Лорда! — Он хлопнул ладонью по столу. Никто особенно не обратил внимания на то, что обычно крайне вежливый Альбус Дамблдор позволил себе выругаться — это уже было отнесено к разделу «мелких пустяков». — Не понадобится Тёмный Лорд — вот что произойдёт! — рявкнул он. — Все те, кто не был замечен среди активных сторонников Тьмы в прошлую войну, но сочувствовал идеям Пожирателей Смерти — они выйдут! И всё сначала, — он устало рухнул на стул и закрыл глаза. — Пропаганда, истерия, ненависть между теми, кто раньше был просто добрыми соседями... Преследования, чистки, насилие — и единственным способом предотвратить это будет применение силы!
«Не вижу в этом ничего плохого», — проворчал Аластор, уже осознав, что снова проиграл Дамблдору в словесной битве.
— О да, — печально покачал головой режиссёр. — После чего мы — то есть Орден Феникса и все, кто сочувствует нашим идеям, — будем объявлены аналогом Пожирателей Смерти, убийц, террористов и поджигателей войны. Отличный план, Аластор! Просто замечательный.
В этот самый момент хмурый взгляд Грюма встретился с холодным и равнодушным взглядом Снейпа. И на мгновение между ними мелькнуло что-то вроде... понимания друг друга.
Однако лишь на мгновение.
«Но, профессор…» — робко заговорила Тонкс. «Что же нам тогда делать? Мы… мы без вас… А вот и василиск, и, предположительно, дух Тёмного Лорда…»
«Я искренне надеюсь на ваши таланты и… благоразумие», — он демонстративно перевел взгляд со Снейпа на Грюма, заставив последнего раздраженно поморщиться.
- Ладно, ладно... Постараюсь не убивать эту гадюку при первой же возможности.
«Если сможете, мистер Грюм. Если сможете», — язвительно ответил Северус.
Вечером настала очередь Тонкс снова патрулировать коридоры. Конечно же, после того, что случилось!
Тот инцидент две недели назад, почти в канун Рождества, потряс и школу, и многих в Министерстве! Однако, как бы сама Тонкс ни относилась к волшебной бюрократии, у британского магического правительства было одно преимущество, существующее ещё с XIX века: дети. Поэтому учёт детей всех возрастов, сословий и чистоты крови велся очень строго!
И вот исчезновение несчастной маглорожденной Сесилии было немедленно обнаружено — она не прибыла с Хогвартс-экспрессом, как заявляла администрация школы.
Хотя, как со вздохом призналась себе девушка, скорее всего, обнаружилось исчезновение полукровки Чжоу Чанг – подруги этого Джонса, которая была рядом с ней во время нападения василиска, но отделалась «простым» окаменением, как до этого миссис Норрис и первокурсник Колин Криви. Виной всему были странные розовые очки со стразами и удивительной формы. Как выяснилось, девушки ранее отобрали их у первокурсницы Луны Лавгуд – странной девушки с потусторонним взглядом, которая узнала в находке свои «астрально-спектральные очки» и сказала, что их унесли какие-то «нарглы».
Тонкс не знала – и не хотела знать – какой именно наргл вдохновил Чжоу Чанг и других старших девочек на кражу и, по всей видимости, на откровенные издевательства над странной Лавгуд. Но факт оставался фактом: удивительные и, казалось бы, самые обычные, хотя и вычурные, тёмные очки спасли воровку Чанг от взгляда василиска. А вот её подруга Сесилия Джонс, которая в тот момент была без них, – нет.
В общем, у них сейчас было много проблем! И, пожалуй, Люциус Малфой — наименьшая из них.
Тонкс почти не сомневалась, что Дамблдор блестяще справится с нападками продажных журналистов и бюрократов! Вопрос был в том, смогут ли они продержаться до его освобождения от обязанностей в Министерстве?
Однако их было по крайней мере трое: ее наставник Аластор Грюм, она сама и...
И Снейп.
У Тонкс по спине побежали мурашки. Конечно, профессор… ну, мистер Снейп, как он теперь просил её называть его, вызывал лишь гримасу ужаса и недоумения у любого выпускника Хогвартса её поколения и пары предыдущих. Но, как с удивлением призналась Тонкс позже, у него был определённый… стиль.
Жуткий тип. Но харизматичный, что тут скажешь!
Тонкс хихикнула, осознав, что всерьёз считает Снейпа — ненавистного Северуса Снейпа большинства учеников Хогвартса — совершенно нормальным человеком. И это было ещё забавнее, учитывая, что она сама вернулась в школу, которую окончила всего полгода назад, чтобы послушать нынешних учеников младших курсов и их страх и ненависть к Ужасу Подземелий!
Но она даже попала на специальные курсы зельеварения*, куда Снейп никогда никого не водил по знакомству — даже своих любимых слизеринцев! Учитывая её неуклюжесть — это просто чудо! И ещё...
Её размышления прервал какой-то странный шум в конце коридора, словно кто-то очень громко и громко выпускал газы. Она вздрогнула, неловко повернулась вокруг своей оси и, запутавшись в полах халата, с глухим писком упала на землю...
...Она бы рухнула, если бы чьи-то сильные руки не подхватили её под мышки и не потащили в ближайшую нишу, опрокинув по пути стоявшие там доспехи. А в следующее мгновение коридор захлестнула волна жёлто-зелёного, вонючего навоза!
«Это что, навозная бомба массового поражения?» — в шоке спросила Тонкс, невольно зажав нос и не обращая внимания на то, что она всё ещё находится в объятиях своего спасителя, избавленного от участи быть извалянной в куче дерьма.
«Близнецы Уизли, — прошипел холодный и довольно сердитый голос над её головой. — Мордред побери этих домовых эльфов с их страхом темноты! Если бы они действительно нам помогали, эти два вредителя не смогли бы изобрести всю эту подземную, вредоносную чушь. И уж точно не использовали бы её безнаказанно!»
— А... Почему вы за ними не гонитесь... Мистер Снейп? — Тонкс запрокинула голову, глядя на мужчину, который продолжал машинально обнимать ее за талию.
«Потому что нужно подождать, пока навоз высохнет — я уже встречался с их мрачным рыжим гением...» Снейп фыркнул — и это был он — и осекся.
Руки на талии Тонкс тут же ослабли, а сам мрачный мастер зелий отступил назад, глубже в нишу.
«Мисс Тонкс», — этот тон мог бы потопить сразу несколько «Титаников»; в нём чувствовалась холодность нескольких огромных айсбергов. «Что вы здесь делаете?»
«Патруль!» — даже запротестовала Тонкс. «Это же не очевидно!» «И, кстати, босс должен был тебе об этом сказать».
«Правда?» — поднял брови Мастер зелий. Несмотря на темноту коридора, его было хорошо видно в полумраке благодаря рассеянному лунному свету и бледной коже. «Он мне ничего не сказал».
— Ну, босс!.. — Тонкс стиснула зубы. Но быстро взяла себя в руки и перешла в наступление: — И ты тоже неплохой! Вместо того, чтобы провоцировать его, ты могла бы подыграть и немного разрядить обстановку между вами! Мы тут на страже василиска, который убивает детей! А ты!..
«Мисс Тонкс...» — даже зельевар опешил.
«Просто Тонкс», — пожала плечами девушка, заставив Снейпа удивлённо поднять брови. Она отвернулась, скрывая внезапно появившийся румянец. Затем пояснила: «Все эти „мисс" звучат так, будто я снова в школе, в вашем классе, или будто я перезрелая старая дева. Так что просто Тонкс!» — подчеркнула она. И, не обращая внимания на то, затвердел ли навоз, она помчалась по коридору.
Оставив профессора Северуса Снейпа в крайне расстроенном состоянии. Такого идиотского и противоречивого положения в Хогвартсе не случалось уже давно!
А на следующий день… ничего не произошло.
Никакого расследования министерства, никаких статей в «Ежедневном пророке». Ничего!
Казалось бы, Дамблдор, побывавший накануне в Министерстве, должен был принять меры. Но на следующий день, и на следующий, и на неделю больше ничего не произошло...
Наступил февраль. Тонкс знала, и, как она гримасничала и скрежетала зубами, родители Сесилии Джонс изменили память, чтобы казалось, будто у них никогда не было дочери. Стандартная процедура для родителей маглорождённых. Но как же это было отвратительно! Иногда, в такие моменты, Тонкс ненавидела свою работу...
Но она ничего не могла поделать. Оставалось лишь смириться и... И надеяться на гений Дамблдора и свои собственные способности. Ведь первый обещал благотворные и справедливые перемены, а второй был готов эти самые перемены отстаивать!
Никаких карательных мер против них по-прежнему не принималось, как и нападений со стороны василиска, чей выход из Тайной комнаты они тоже пытались найти. Что одновременно тревожило и вдохновляло.
За день до Дня святого Валентина, который традиционно отмечался в Хогвартсе, она решила заглянуть на кухню, чтобы вспомнить былые времена и раздобыть чего-нибудь вкусненького. И навестить домовых эльфов, которые со временем становятся если не друзьями, то уж точно приятелями для всех пуффендуйцев. Интересно, что изменилось для них за последние полгода? Замкнутое, специфическое общество эльфов было просто кладезем мелодрам – как любовных, так и не только!
Но когда Тонкс уже вошла на кухню, пощекотав грушу на одной из картин в подземелье Пуффендуя, её встретили отнюдь не гомон домовых эльфов и звон кастрюль. В полумраке кухни прошипел знакомый холодный голос Снейпа:
- Значит, среди домовых эльфов тоже были пропавшие без вести - и вы об этом умолчали?!
«Старый Хранитель даже не думал, что исчезновение пары домовых заинтересует волшебников», — покачал головой старый домовой эльф с длинной седой бородой, опираясь на трость. «Но не хватало только двоих: Ронки и Пинки. Они могли просто уйти, не предупредив», — нахмурился старик. «Могли бы… Но это же позор для всех добрых домовых! Ох уж эти «права», придуманные глупцами!» — чуть не выплюнул он. «С незапамятных времён домовые служили волшебникам и даже не думали куда-то сбежать, а ещё…»
«Мне было интересно, сможете ли вы расспросить другие поселения домовых эльфов об исчезновении эльфа по имени Добби», — процедил Снейп сквозь зубы.
«Можем, — вздохнул старейшина. — Мы будем рады помочь Хогвартсу и профессору Снейпу».
«Я благодарен», — Снейп слегка склонил голову в знак уважения, затем повернулся... и встретился взглядом с Тонкс.
— А-а... эм... пойду за вкусняшками, — Тонкс улыбнулась, втянув голову в плечи. Но мастер зелий лишь усмехнулся и сказал:
— Отлично, мисс Тонкс. Кажется, я нашёл помощника в своём расследовании. Похоже, вам всё равно больше нечем заняться!
Тонкс грустно вздохнула. Это была коронная фраза Снейпа, которой он ловил девочку, когда она ещё училась в Хогвартсе, бродившую по ночным коридорам. Обычно это заканчивалось взысканиями…
Больше глав на моем P@treon: https://patreon.com/OOOTEN